being human. - search. google.
.....
404.
not found.
сегодня я видел гуляющую парочку в парке. они смеялись и крепко держались за руки. люди оборачивались и смотрели на них, а потом бежали как можно дальше и, поверьте мне, с невероятной скоростью. я довольно долго не мог понять, что же в них такого страшного, а потом вгляделся:
люди забыли одеться.
сегодня парочка трупов гуляла по парку.
похоже, они оба забыли про маску.
попытки спасти мир окончились сокрушительным фиаско. я хлопаю в ладоши самому себе и мечтаю рухнуть в бездну под непрекращающиеся овации публики. публики, что падает вниз вслед за мной. публики, что состоит из цирковых уродцев. вы разве не сами не видите? в зеркале же все отражается.
"олимп", что должен был создать научно-технологический прогресс. "олимп", взявший весь мир в свои руки. черт бы побрал меня и этот самый "олимп", потому что он создал рай и ад прямо на земле.
он показал нам, что монстры - это только люди.
"люди - оружие.
люди - чудовища".
можно спокойно поставить знак "равно" и удалиться с чувством выполненного долга. да нихрена.
кажется, мир запутался.
я сдох.
[записи на вырванном листе из дневника мистера ххх.]
я почувствовал себя обманутым в тот миг, когда мир открыл свое настоящее нутро. больше ничто не скрывало его уродливое лицо: пылающие желтым огнем отвратительные глаза, омерзительные широкие ноздри, клыки, готовые в любой момент вскрыть сонную артерию.
я был предан, сломлен, убит.
мир достиг своей цели, лишив человечество еще одного жалкого представителя.
но вся суть заключалась в том, что в попытке стать совершенным, он только все больше погрязал во мраке. "олимп", обязанный спасти мир от неизлечимых болезней, убийств и терроризма, наоборот, тонул в собственной тьме. а мятежники, что так отчаянно сильно хотели уничтожить этот самый "олимп", чтобы спасти себя, совсем забыли своей истинной цели.
люди разделились на два лагеря: слепота против глухоты. одни не могли видеть правды, другие - слышать. так они и живут до сих пор, мечтая уничтожить друг друга.
признайте, что напоминает привычный всем сюжет старых кинолент, где добро борется со злом, потому что последнее хочет подчинить себе весь мир. вот только есть одно отличие между теми фильмами и нынешней действительностью: это не задумка великого режиссера и сценариста, это реальность. жуткая, жёсткая и жестокая.
реальность, не существующая только в черно-белых красках. в ней, помимо них, есть еще двести двадцать шесть оттенков серого.
"серый - новый белый".
красок нет.
- сожги их! - она швыряет бумаги на лакированный пол, стучит своими острыми каблуками от yves saint laurent и кричит. кричит. кричит. мечтается заткнуть ей рот кляпом, чтобы она замолчала, но ее лицо...
оно пугает меня.
я киваю. собираю листок за листком, подхожу к старому камину, над которым висят оленьи рога настолько большие, что, кажется, и не оленьи вовсе, и с тоской на сердце швыряю их все в яркое пламя.
огонь начинает разъедать бледную бумагу, на которой красивым каллиграфическим почерком выведены слова: "твой муж тоже сбежал, элизабет". двадцать три листка, и каждый в одной фразе. фразе, что лишила бедную несчастную элизабет чувств.
она опускается в кожаное кресло с дорогой обивкой /кажется, эпохи петра первого/, закрывает лицо руками и начинает истошно вопить. я стою напротив нее.
я мечтаю сбежать, как сбежал ее муж.
о боже, как же мечтаю! но ее лицо: бледное, измученное, изуродованное такими же языками пламени, что сейчас горят в ее камине и изъедают злостные письма - ее лицо было полно такой глубокой тоски, что, кажется, я никогда бы не смог постичь ее.
- вы не хотите ничего мне рассказать?
- а что нужно рассказывать? - губы кривятся в ухмылке, - что наш проект провалился из-за моего мужа? бывшего мужа, забыла. что олимпийцы сбежали, выкрали часть оборудования и документов; что теперь они вольны творить все, что хотят, а работа всей моей жизни и его тоже канула в небытие? о да. я говорю тебе это.
а потом она резко вскакивает и вылетает из комнаты.
через три минуты я нахожу ее отравленную в ванне. и разница заключалась в том, что ее лицо больше не пугало.
честно? в этот момент оно было прекрасно.
"смерть прекрасна".
семьдесят пять лет назад пятеро гениев [четверо мужчин и одна женщина] решили создать компанию, способную подчинить себе весь мир. этой компании они дали название "олимп", потому что смели сравнять себя с самими греческими богами.
они создавали сыворотки от болезней, новые экологически чистые технологии. в их руках держался сам научно-технологический прогресс.
их любили, потому что они оправдывали все затраченные средства.
их любили, потому что результаты проделанного труда были колоссальны.
общество процветало, экономика процветала, германия вышла на новый уровень. теперь она была чуть ли не мировой державой, и каждое другое государство волей-неволей прислушивалось к ее мнению.
но "олимп" совершил ошибку.
он решил изменить не только среду обитания людей, не только культуру, но и самих людей.
"чудовищные ошибки создают чудовищ: мертвых и сломанных людей".
- мистер хаксли, как вы? - она заходит кошачьей поступью в помещение, стены которого окрашены в белый свет, и садится напротив молодого мужчины на стул, скорее всего принадлежавший викторианской эпохе, выглядящего максимум на тридцать два года. у него кое-где уже проблескивает седина, наверное, все от тяжестей жизни. он не поднимает на нее глаз, только хитро щурится, и ухмылка появляется на его лице.
- да я прекрасно. разве может теперь быть иначе? - мисс, поправляющая свои непослушные локоны, поднимает на него свой взгляд. она делает пару заметок себе в блокнот, а потом возвращается мысленно снова к нему.
- не на что жаловаться?
- есть, - и его голос, еще недавно как бы насмехавшийся над ней, вдруг приобрел багровый оттенок крови. она поморщилась, представив привкус ржавого железа на губах.
- и что же?
он долго смотрит на нее, наш мистер хаксли. кто-то разве мог бы подумать, что этот молодой человек был преподавателем в интернате для девочек, систематически совращал некоторых особо выдающихся студенток и собирался устроиться лектором в университет? нет? а ведь ему просто захотелось денег.
и "олимп" обещал ему много денег.
за это, правда, пришлось заплатить.
- мне кажется, смерть совсем близко.
мистер хаксли скончался девятнадцатого июня тысяча девятьсот сорок шестого года по причине того, что его бедный-несчастный организм не смог до конца вынести сыворотки.
"кончина, достойная жизни".
"олимп" разрабатывал сыворотки, благодаря которым люди начинали обладать сверхъестественными способностями. проект, естественно, был засекречен и одобрен исключительно государством.
мирные жители ничего не подозревали, словно бы никогда не играли в "мафию" и даже не имели ни малейшего понятия о возможных правилах этой игры.
увы, процесс "становления олимпийцем" был слишком болезненным. далеко не каждый человек мог его вынести, но формулу идеальной жертвы вывести не удалось.
"олимп" использовал все человеческие ресурсы, которые только могли быть: дети, подростки, молодые люди, взрослые и даже старики. последние умирали раньше всех, первые и вторые обладали удивительной выносливостью. чаще всего именно они и оказывались в руках исследовательского центра.
годы шли. люди, которые добровольно приобщались к эксперименту, носили имена героев, а те же, что начинали сопротивляться, уводились насильно, навсегда прощаясь с близкими и родственниками, потому что все упоминания о них стирались с лица земли.
но ведь люди не могли до конца стереться с памяти других людей, не так ли?
"память - вот, чем должен дорожить человек".
он ходит из стороны в сторону вот уже минут пять. я пытаюсь не следить за ним, хотя глаза, кажется, делают это автоматически. отец раздражает. впрочем, не мне судить.
поправляю оборки платья: оно совсем новое, и еще не успело испачкаться в пыли и грязи метро, куда нас затащил мой отец - предводитель мятежников, гений, великий человек. так о нем говорят все вокруг, кроме меня.
я-то вижу, что на самом деле ему тоже страшно, просто он не хочет этого показать. люди идут за ним, а, значит, для слабости места нет.
он тоже работал в "олимпе". даже убивал людей. у него становится тогда совсем сдавленный и тихий голос, словно бы что-то или кто-то начинает душить его. это все воспоминания, от которых у него не получается избавиться. но он не выдержал и сбежал, уведя за собой остальных.
- они не могут делать этого! - он злится, начинает размахивать руками и скидывает со стола все, что там стоит: тарелку, которая сразу же разбивается на несколько частей, чашку, повторившая судьба своей предшественницы, парочку бумаг и наши фотографии.
- они не могут нас убивать.
я киваю и больше не отвожу глаза.
"каждый может убивать."
они назвали себя "титанами" в противовес великому "олимпу". кто еще, кроме как них в греческой мифологии, хотел разрушить обитель богов?
впервые мятежники появились шестьдесят лет назад. им понадобилось пятнадцать лет для планирования идеального удара: один из основателей - тот самый муж элизабет - сбежал, прихватив с собой дочь, парочку важных документов, сывороток и людей.
кто бы только мог подумать, что став предводителем "титанов", он накличит на себя беду?
она, знаете, ли, не любит заставлять себя ждать. невероятно пунктуальная дама, поэтому буквально через пару лет активной борьбы с "олимпом", в ходе которой, кстати, ВСЕ "олимпийцы" сбежали, он оказался убит.
собственным лучшим другом.
собственной правой рукой.
ах, ну какая же жалость.
"разве в этом мире можно кому-нибудь доверять?"
у него дрожат руки. солнце закатилось за глаза и образовало черные дыры в груди. становится трудно дышать, трудно жить, трудно видеть. все вдруг превращается только в одно "трудно". ничего более не существует.
ее лицо медленно багровеет. когда-то оно было ему близко, но ведь каждый платит свою цену, не так ли? она должна была заплатить.
комок рвоты поднимается до самого горла. он делает пару шагов назад, спотыкается об брошенный на пол стул и с грохотом падает вниз. я смотрю на него и не говорю ничего.
напротив него только ее мертвые глаза. юная девочка из "олимпа", что попала в их руки совершенно случайно. он пытал ее: об этом говорят ее искорежанные руки, но она все равно стояла на своем до конца.
"они не убивают их!" - кричала девочка, пытаясь вырваться из тугих оков моего отца.
"вы такие же монстры!" - визжала девочка, когда он оставлял красные полосы на ее белой коже. она больше не могла терпеть. она умерла.
и удавка выпадает из его рук.
в его мире больше нет ни-че-го: только она, ее уже мертвые слова и никому не нужное его сожаление.
труп девочки падает со стула с точно таким же грохотом, как тело отца упало несколько секунд назад. они так и лежат напротив друг друга.
он не сдержал своего слова. я знаю это, глядя на то, как дрожь поднимается по всему его телу, и он не может остановиться.
девочка была права.
"титаны" теперь не лучше "олимпа".
"каждый из нас чудовище".
люди продолжают жить. они ходят по этим улицам, не подозревая ни о чем; наслаждаются жизнью, так и оставаясь в неведении.
кто-то из них оказывается лучше других: обычное явление, к которому уже привык каждый. и вот именно их вербует к себе "олимп". "о, дорогой мой, ты такой умный в математике, давай-ка сходим с тобой до этого очаровательного красивого здания и поставим на тебе парочку экспериментов? я уверен, у тебя будет крутая способность!" или, еще, может быть и такое: "предлагаю тебе, так как ты - самый умный генетик, которого я видел за всю свою жизнь, стать нашим генетиком. деньги, свобода и карьера обеспечены!"
и теперь угадайте, как много людей отказываются от таких предложений?
"иногда "нет" способно спасти жизнь, а иногда - отнять".
люди здесь не поднимают своих голов. они смотрят только в пол, исключительно в пол. бьются макушками о спинки кроватей, я бьюсь. разбиваюсь, рушусь, прячусь. и где-то между этим всем неистово начинаю кричать.
мне вторят. наши стоны разлетаются по всему корпусу, к нам бегут врачи и вкалывают морфий, а мы лишь откидываемся обратно на постель. мир давно потерял смысл. мир давно потерял ценность.
падение в бездну в форме перевернутой восьмерки. кто бы только подумать, что из меня получится горе-поэт, горе-житель и даже неудавшийся житель психушки?
тссс. шикают где-то из-за сторон. это не психушка, вы что, это у нас лечебный центр для установки своих больных нервишек на место. мои нервишки станцевали танго и взмыли вверх приплясывать далее где-нибудь в эдеме с бородатым стариком. я здесь.
мне плохо.
ненавижу этих гостей, что постоянно садятся на край кушетки и смотрят в гла-за. и слово это пропевают где-то над моим ухом, что оно врезается в память. было сказано: галлюцинации.
окей, предки совсем не были против.
пару таблеток в день. в месяц. в минуту. пару таблеток, и я совсем ничего не помню. только вижу их всех.
они настигают меня.
я сумасшедший,
а ты разве нет?
[предсмертная записка пациента #175. окончательно сошел с ума.]
