Adriana Moore

looks like [katherine mcnamara]

♦ дата рождения|возраст 19.09.1996 | девятнадцать лет	♦ раса|класс|вид человек | страж | оруженосец
♦ ориентация гетеросексуальна	♦ проф. принадлежность ученица в академии стражей

наша жизнь — какая-то странная игра, правда? в ней без риска совсем никак.
[сейчас я расскажу вам о себе]

Адриана Мур очень добродушная, заботливая и жалостливая. Она помогает людям, попавшим в беду, кормит бездомных котов и всякий раз во время очередной болезни Оливер кормит его куриным супом с ложечки. Ради своих близких она готова на все : пойдет на самые опасные поступки, совершенно не подумав о последствиях, что обычно играет с такими, как она, злую шутку. Еще она жутко упряма - словно стадо ослов - ее невозможно переубедить. Если уж она что-то для себя решила, то все - пытаться убедить ее в обратном гиблое и совершенно непродуктивное дело. Только время зря потеряете. Адриана любит помечтать и частенько витает в облаках, отрешаясь от реальности. Много читает и любит рисовать - у нее даже есть свой собственный альбом, в котором она рисует, выражая таким образом свои эмоции и чувства, используя рисование вместо слов. С самого детства Адриана понятия не имела о своей сущности - ее мать, которая отреклась от Круглого Стола и была изгнана в мир людей, скрывала от своей дочери ее сущность, а от Рыцарей - личность своей маленькой девочки. Она не хотела, чтобы Адриана впутывалась в сверхъестественные войны, так как чертовски за нее боялась. Но, как говорится, тайное рано или поздно становится явным - так случилось и в этот раз. Однажды мама Адрианы ушла из дома и просто-напросто пропала, не вернувшись домой. Мур до сих пор помнит, как перед уходом она крепко обняла ее и сказала, что очень любит свою дочь и гордится ею. Тогда рыжеволосая не обратила на ее слова внимания, но спустя некоторое время поняла, что они прозвучали фактически как прощание. Вот уже около месяца она ищет свою мать, искренне веря в то, что женщина не умерла. В этом Адриане помогает ее лучший друг - Оливер, который рядом с ней с самого детства и является для нее названным братом. Вместе ребята выследили место, откуда был произведен последний телефонный звонок с мобильника мамы Адрианы и пришли туда, чтобы осмотреться и найти очевидцев. Вместо этого они нашли приключения на задницу в лице трех стражей, которые совсем не ожидали того, что обыкновенные люди смогут увидеть их сквозь силу руны. Заинтересовавшись этими двумя, они обо всем сообщили в Круглый Стол и те уже установили, что Оливер и Адриана потомственные стражи, которым при помощи специального зелья были стерты воспоминания о мире сверхъестественного. Круглый стол пообещал посодействовать Адриане с поисками ее мамы и предложил ей и Оливеру обучение в их Академии и Адриана, который открылся чудесный новый мир, с готовностью согласилась на это. Они с Оливером пока не имеют рангов воинов, однако активно пытаются помогать (читать как "путаться под ногами) у троицы, которая их и нашла - Итана, Дэвида и Джули. Девушка обладает даром, аналогов которому не существовало до сей поры - она может создавать новые руны. Правда об этом пока никто, в том числе и сама Адриана Мур, которая и понятия не имеет о том, что стала одной из четверых стражей, имеющих сверхъестественные способности.

---

Да, меня зовут Адриана Мур, и за последний месяц моя жизнь успела повернуться ещё той задницей. Во-первых, оказывается, розовые очки имеют свойство очень неприятно и больно для тебя биться. Во-вторых, только немногие люди после всей это херни остаются с тобой рядом, а не торопятся поскорее ретироваться из твоего окружения. И, наконец, в-третьих, за хорошее в своей жизни нужно слишком дорого платить.

моя визитная карточка? у меня есть кое-что получше.
[личная информация]

❖ желаемая команда воины света

❖ средство связи контакт, который уже имеется

ПРИМЕР ИГРОВОГО ПОСТА
+

Шарли мечется из стороны в сторону: ей снится плохой сон, где кто-то, пока еще неизвестный, сжимает холодными костлявыми руками ее тонкую, такую красивую шею. Лебединую, как говорила в детстве мама, шею. Сдавливает все сильнее и сильнее, так, что воздуха уже почти не остается, а собственные руки отказываются слушаться.
Шарли пытается кричать, но издает лишь сдавленный хрип загнанного зверя, которому больше некуда бежать. Шарли не спастись.
Именно это она слышит каждый раз, стоит ей закрыть свои глаза и провалиться в царство Морфея.
Шарли, тебе не спастись.
Тебе не спастись.

---

Ей понадобится двадцать восемь секунд, чтобы понять, что это был лишь кошмарный сон. Восемнадцать, чтобы выбраться из постели и ломануться в ванную, еще семь, чтобы, наконец, понять, что то усталое и такое побитое лицо в отражении - ее собственное. Она, тяжело вздыхая, потирает свою шею и, не смотря на то, что в зеркале напротив следов от пальцев не видно, все еще чувствует неприятное присутствие этих рук на собственном горле. Шарли больше не хочет спать, ей, в принципе, не хочется спать вообще из-за этих гребаных ужасных ночных видений, не оставляющих ни на минуту после смерти мужа. Иногда она ловит себя на мысли, что лучше бы то мертвое тело в гостиной было ее, а не его, но потом, все-таки, жалеет себя и отказывается. Шарли хочет жить.
Но теперь, когда каждый, знающий ее и не знающий, думает, что она - хладнокровная убийца, косится на нее взглядами и норовит взять какое-нибудь интервью, прикидываясь близким другом, ее желание пропадает все больше и больше, скорее напоминая сдувающийся шарик, нежели что-то стоящее. И Шарли снова закрывает свои глаза в наивной надежде больше их не открывать.
Но ведь ей далеко не семнадцать лет, когда прощались любые, даже самые глупые проступки; когда можно было выйти сухой из воды, хотя все остальные несли наказание; когда достаточно слов о том, что больше не будешь, и всё прощалось так просто. Увы, в двадцать пять (почти двадцать шесть) всё совсем не так просто.
И наказание теперь нужно нести, даже если его заслужила не твоя персона.
Она залезает в душ, включает холодную воду, охает, потому что, на самом деле, совсем не была готова к такой ледяной струе, но резко прикусывает губу и поднимает голову наверх. Постепенно отчаяние и страх уходят, и становится легче. Шарли Матисс считает контрастный душ своим негласным спасителем. Вторым в своей жизни после злосчастного Фредерика Блейка.
Блейк!
Ее глаза расширяются, прежде чем она успевает остановить свой мозг от воспоминаний. За последнее время она почти не возвращалась в мыслях к нему, увлекшаяся неудачным браком, дорогими вещами, омерзительным высшим обществом, а после - этим ужасным убийством и подозрениями, павшими на нее, как ту, что имела и мотив, и возможность, и всё. Черт побери, все, иногда даже включая ее саму, думали, что это бесчеловечное преступление совершила она, и ей нужен хороший адвокат.
Самый лучший адвокат.
Блейк именно таким и был.
Фред или же, как Шарли предпочитала его называть всегда, "Фредди" спасал ее жизнь из раза в раз. Неважно, в какую передрягу она могла влезть, неважно, насколько даже страшно или опасно было вообще протянуть ей руку помощи, Фредди протягивал. Он протягивал, а после подтягивал Матисс наверх и крепко прижимал к себе.
Он был ее собственным супергероем, собственным спасителем, собственным проклятием, потому что единственный человек, которого она искренне любила, не мог вытерпеть ее отвратного характера. Шарли была невыносимой, она знала это, а потому каждый раз уходила, закатывала скандалы и просто истерила, не понимая ни его, ни, уж тем более, саму себя.
Но сейчас он снова был ей нужен, и на этот раз как никогда раньше. Правда, какова вероятность того, что он впустит ее к себе в дом, после двух лет отсутствия, после того, как они в очередной раз в пух и прах разругались, пообещав больше никогда не встречаться? И поможет ли?
Шарли не имела ни малейшего понятия, но знала, что если сейчас начнет думать или сомневаться, если позволит себе хоть на секунду допустить мысль, что он выставит ее за дверь, она ни за что не пойдет, а ей нужно было. Нужно.
Поэтому она выкяючает воду, вылезает из душа, обмотавшись полотенцем, и идет обратно в спальню, чтобы натянуть что-нибудь на свое тело и пойти к нему. Раскрывай шкаф, она на несколько секунд застывает возле красивого короткого платья, но после отдает предпочтение рваным джинсам, майке-алкоголичке и черным ботинкам, немного грубоватым и тяжелым для нее. В конце концов, она шла не на свидание, а на деловую встречу, пусть пока еще и не полностью понимая это. Да и разве этот наряд подходил и под деловую встречу тоже?
Впрочем, как еще можно было одеться в ночь на тридцать первое января, собираясь к своему бывшему парню, от которого тебе опять нужна помощь?
Шарли не знала, а потому сделала то, что делала лучше всего, - отдалась своему женскому чутью.

---

Дорога до его нового дома занимала двадцать с половиной минут. Она считала, потому что делала это постоянно. От одного до шестидесяти и снова заново, пока либо не сбивалась со счёта, либо не достигала назначенного места. Сегодня Матисс была на веспе - ее первой довольно крупной покупке после замужества. Она до сих пор помнит, как все удивились этому: не машина, а, считай, скутер, но для нее не было средства передвижения лучше. Веспа была удобной, легкой и такой приятной на ощупь и управление, что не вызывала ни малейших сомнений.
Шарли паркуется, слезает и идет к дому, чувствуя, как сердце колотится в груди, будто бы бешеное, и пытается успокоить свои и без того расшатанные нервы.
Если он выгонит меня, я, - думает, поднимаясь к нему, Шарли, - убью его. Или себя. Или не знаю!
Комком в горле застревает паника, она подходит к двери, потом резко разворачивается и идет обратно, но одергивает себя из-за столь дурацкого поведения. Шарли Матисс двадцать пять лет, не семнадцать, следовательно, такие глупые поступки больше не оправдываются, и, коль она пришла, то нужно уже постучать.
А потому Шарли стучит. Стучит и застывает на месте, уверенная, что вот-вот и потеряет сознание или точно убежит обратно к скутеру, чтобы уехать и дальше предаваться самоуничижению.
- Ну здравствуй, - срывается с ее губ, когда дверь, наконец, открывается, - я снова здесь.
Приятнейшая встреча, не так ли?