- боже мой, ланкастер, ты заебал уже до меня дотрагиваться. если у тебя проблема с личным пространством, не значит, что и у других она есть.

пеппи благодарит папочку за новый айфон. она послушно откидывает назад волосы, притворно раскрывает свой ротик и, мило улыбаясь, делает вид, что кончает.
у пеппи очередной папочка.
папочка под номером пять.
всего их, кажется, шесть или семь. нолан сбилась со счета после того, как пузатенький дядюшка подарил ей кольцо. она сделала его четвертым, но, по сути, он был самым последним. из этих последним.
минут через пятнадцать она будет находиться в далеко не самом благополучнм районе брайтона и крыть матом нерадивого мальчишку, что посмел обгадить ее машинку, в одной  майке-алкоголичке и порванных джинсах, потому что на наличие лифчика ей глубоко наплевать. в конце концов, это явно не та область города, где стоит появляться в белье от la perla стоимостью в три тысячи долларов, а потому можно совсем  и не беспокоиться о своем внешнем виде.
такие девочки, как пеппер нолан, хорошо выглядит даже в оберточной бумаге. упс. тем более в оберточной бумаге.
ее глаза фокусируются на ужасно знакомом пикапе, который легче бы было назвать драндулетом, и после на его обладателе - милом обдолбыше, нервотике и пиздаболе касе ланкастере, хотя, впрочем, драндулетом можно было бы назвать и его самого.
она закатывает глаза на мальчугана, который до сих пор бегает где-то рядом, показывает ему свой любимый средний палец, что-то тихо шипит, а потом направляется прямо к своему "любимому другу".
клиенту.
бывшему однокласснику.
больному малому.
да черт его знает, пеппи не мастер подбора точных афоризмов и фраз, описывающих людей от корки до корки. ей бы скорее нецензурно выразиться, по некоторым чертам характера проехаться и выкурить сигарету или косячок, а после уже можно и расслабиться. и отдохнуть. и просто наслаждаться своей жизнью.
- боже мой, ланкастер, ты заебал уже до меня дотрагиваться. если у тебя проблема с личным пространством, не значит, что и у других она есть, - бросает пеппи через плечо, когда садится в машину каса, и тот тянется в ее сторону, поправляя сиденье. все знают, что у него те еще тараканы в голове, и почему-то мало кто отваживается проинформировать его об этом. ничего, ему крупно повезло: в его жизни хоть и не всегда, но вполне так систематически появляется пеппер нолан - поразительная девушка, не чурающаяся грубого секса, а еще не ведущаяся на его милую мордашку.

и теперь уже не он был ее родителем, а она была его. и поменять это никак не могла.<br>
а потом ей опять повезло. ну, если стремление добиваться назначенной цели, можно назвать "удачей", то тогда это определенно оно.

шарлотта о'дэйр - новая учительница старших классов в школе бекон хиллз. она преподает математику, а оттого является одним из самых нелюбимых преподавателей в школе, но благодаря ее  нестандартному подходу к работе, ей со временем удается доказать ученикам, что и в этой точной науке есть свое очарование.
шарлотта мягка с учениками: она остается после уроков, чтобы объяснить отстающим тяжелые для них темы, всегда готовы идти на компромисс и дать какое-либо дополнительное задание для повышения оценки, способна перенести тест, если понимает, что класс к нему не готов.
шарлотта мягка.
если ее не разозлить. миссис о'дэйр не терпит болтовню, возню и медлительный ум. она привыкла, что сама быстро все схватывает, а потому каждый раз выходит из себя, когда до кого-то туго доходит. естественно, что для преподавателя это отрицательное качество, а потому она старательно пытается его скрывать.
с данным мальчиком ей это не удается. он знает математику и прекрасно умеет решать, но внутри него идет отторжение при виде нее: он отказывается даже думать на ее уроках. причина? может быть, она слишком сильно напоминает ему его старшую сестру?
с этими же манерами. с этими же улыбками. с этим же высокомерным тоном, который, почему-то, для остальных так приятен и нежен, и только при обращении к нему становится вдруг резким.
для шарлотты это что-то вроде оскорбляющего ее вызова. принять его уже унижение, но не принять - еще большее.
поэтому она решается.
у него, наверное, тяжелый характер. он не поддается уговорам, мольбам, угрозам - ничему. ничто не заставит его поменять решение, кроме его самого. иногда в его голове будто происходит помутнение, и он не способен контролировать свои мысли.
может быть, у него имеются приступы гнева? может быть, он порой бывает слишком жесток?
[!] я хочу красивой эмоциональной игры. возможно, что из моей заявки ничего не понятно, и в этом случае я приношу свои искренние извинения, но мне безумно хочется, чтобы между ними была эта тонкая грань, которую оба, если честно, очень хотят переступить.
[!!] мне плевать на ваши пол, возраст, рост, национальность, расу и прочее. просто хорошо играйте и вдохновляйтесь персонажем - мне будет более, чем достаточно.
[!!!] не подумайте, что я привязываю вас к себе. лепите из него кого угодно /можете, подобно мне, вдохновиться фильмом 'одержимость'/ с любой back story. кстати, о расе самого персонажа - вы вольны делать все, что вам вздумается. шарлотта будет человеком, не подозревающим о нечисти в этом маленьком городке, но что касается его - на ваш вкус.
[!!!!] не убегайте, появившись. пожалуйста. и не думайте, что я зануда. я не зануда! я веселая  и задорная, просто сейчас у меня плохое настроение хдд
спасибо за ваше внимание с:

нестандартному подходу к работе, ей со временем удается доказать ученикам, что и в этой точной науке есть свое очарование.
шарлотта мягка с учениками: она остается после уроков, чтобы объяснить отстающим тяжелые для них темы, всегда готовы идти на компромисс и дать какое-либо дополнительное задание для повышения оценки, способна перенести тест, если понимает, что класс к нему не готов.
шарлотта мягка.
если ее не разозлить. миссис о'дэйр не терпит болтовню, возню и медлительный ум. она привыкла, что сама быстро все схватывает, а потому каждый раз выходит из себя, когда до кого-то туго доходит. естественно, что для преподавателя это отрицательное качество, а потому она старательно пытается его скрывать.
с данным мальчиком ей это не удается. он знает математику и прекрасно умеет решать, но внутри него идет отторжение при виде нее: он отказывается даже думать на ее уроках. причина? может быть, она слишком сильно напоминает ему его старшую сестру?
с этими же манерами. с этими же улыбками. с этим же высокомерным тоном, который, почему-то, для остальных так приятен и нежен, и только при обращении к нему становится вдруг резким.
для шарлотты это что-то вроде оскорбляющего ее вызова. принять его уже унижение, но не принять - еще большее.
поэтому она решается.
[!] я хочу красивой эмоциональной игры. возможно, что из моей заявки ничего не понятно, и в этом случае я приношу свои искренние извинения, но мне безумно хочется, чтобы между ними была эта тонкая грань, которую оба, если честно, очень хотят переступить.
[!!] мне плевать на ваши пол, возраст, рост, национальность, расу и прочее. просто хорошо играйте и вдохновляйтесь персонажем - мне будет более, чем достаточно.
[!!!] не подумайте, что я привязываю вас к себе. лепите из него кого угодно /можете, подобно мне, вдохновиться фильмом 'одержимость'/ с любой back story.
[!!!!] не убегайте, появившись. пожалуйста. и не думайте, что я зануда. я не зануда! я веселая  и задорная, просто сейчас у меня плохое настроение хдд
спасибо за ваше внимание с:

Шарли мечется из стороны в сторону: ей снится плохой сон, где кто-то, пока еще неизвестный, сжимает холодными костлявыми руками ее тонкую, такую красивую шею. Лебединую, как говорила в детстве мама, шею. Сдавливает все сильнее и сильнее, так, что воздуха уже почти не остается, а собственные руки отказываются слушаться.
Шарли пытается кричать, но издает лишь сдавленный хрип загнанного зверя, которому больше некуда бежать. Шарли не спастись.
Именно это она слышит каждый раз, стоит ей закрыть свои глаза и провалиться в царство Морфея.
Шарли, тебе не спастись.
Тебе не спастись.

Ей понадобится двадцать восемь секунд, чтобы понять, что это был лишь кошмарный сон. Восемнадцать, чтобы выбраться из постели и ломануться в ванную, еще семь, чтобы, наконец, понять, что то усталое и такое побитое лицо в отражении - ее собственное. Она, тяжело вздыхая, потирает свою шею и, не смотря на то, что в зеркале напротив следов от пальцев не видно, все еще чувствует неприятное присутствие этих рук на собственном горле. Шарли больше не хочет спать, ей, в принципе, не хочется спать вообще из-за этих гребаных ужасных ночных видений, не оставляющих ни на минуту после смерти мужа. Иногда она ловит себя на мысли, что лучше бы то мертвое тело в гостиной было ее, а не его, но потом, все-таки, жалеет себя и отказывается. Шарли хочет жить.
Но теперь, когда каждый, знающий ее и не знающий, думает, что она - хладнокровная убийца, косится на нее взглядами и норовит взять какое-нибудь интервью, прикидываясь близким другом, ее желание пропадает все больше и больше, скорее напоминая сдувающийся шарик, нежели что-то стоящее. И Шарли снова закрывает свои глаза в наивной надежде больше их не открывать.
Но ведь ей далеко не семнадцать лет, когда прощались любые, даже самые глупые проступки; когда можно было выйти сухой из воды, хотя все остальные несли наказание; когда достаточно слов о том, что больше не будешь, и всё прощалось так просто. Увы, в двадцать пять (почти двадцать шесть) всё совсем не так просто.
И наказание теперь нужно нести, даже если его заслужила не твоя персона.
Она залезает в душ, включает холодную воду, охает, потому что, на самом деле, совсем не была готова к такой ледяной струе, но резко прикусывает губу и поднимает голову наверх. Постепенно отчаяние и страх уходят, и становится легче. Шарли Матисс считает контрастный душ своим негласным спасителем. Вторым в своей жизни после злосчастного Фредерика Блейка.
Блейк!
Ее глаза расширяются, прежде чем она успевает остановить свой мозг от воспоминаний. За последнее время она почти не возвращалась в мыслях к нему, увлекшаяся неудачным браком, дорогими вещами, омерзительным высшим обществом, а после - этим ужасным убийством и подозрениями, павшими на нее, как ту, что имела и мотив, и возможность, и всё. Черт побери, все, иногда даже включая ее саму, думали, что это бесчеловечное преступление совершила она, и ей нужен хороший адвокат.
Самый лучший адвокат.
Блейк именно таким и был.
Фред или же, как Шарли предпочитала его называть всегда, "Фредди" спасал ее жизнь из раза в раз. Неважно, в какую передрягу она могла влезть, неважно, насколько даже страшно или опасно было вообще протянуть ей руку помощи, Фредди протягивал. Он протягивал, а после подтягивал Матисс наверх и крепко прижимал к себе.
Он был ее собственным супергероем, собственным спасителем, собственным проклятием, потому что единственный человек, которого она искренне любила, не мог вытерпеть ее отвратного характера. Шарли была невыносимой, она знала это, а потому каждый раз уходила, закатывала скандалы и просто истерила, не понимая ни его, ни, уж тем более, саму себя.
Но сейчас он снова был ей нужен, и на этот раз как никогда раньше. Правда, какова вероятность того, что он впустит ее к себе в дом, после двух лет отсутствия, после того, как они в очередной раз в пух и прах разругались, пообещав больше никогда не встречаться? И поможет ли?
Шарли не имела ни малейшего понятия, но знала, что если сейчас начнет думать или сомневаться, если позволит себе хоть на секунду допустить мысль, что он выставит ее за дверь, она ни за что не пойдет, а ей нужно было. Нужно.
Поэтому она выкяючает воду, вылезает из душа, обмотавшись полотенцем, и идет обратно в спальню, чтобы натянуть что-нибудь на свое тело и пойти к нему. Раскрывай шкаф, она на несколько секунд застывает возле красивого короткого платья, но после отдает предпочтение рваным джинсам, майке-алкоголичке и черным ботинкам, немного грубоватым и тяжелым для нее. В конце концов, она шла не на свидание, а на деловую встречу, пусть пока еще и не полностью понимая это. Да и разве этот наряд подходил и под деловую встречу тоже?
Впрочем, как еще можно было одеться в ночь на тридцать первое января, собираясь к своему бывшему парню, от которого тебе опять нужна помощь?
Шарли не знала, а потому сделала то, что делала лучше всего, - отдалась своему женскому чутью.

Дорога до его нового дома занимала двадцать с половиной минут. Она считала, потому что делала это постоянно. От одного до шестидесяти и снова заново, пока либо не сбивалась со счёта, либо не достигала назначенного места. Сегодня Матисс была на веспе - ее первой довольно крупной покупке после замужества. Она до сих пор помнит, как все удивились этому: не машина, а, считай, скутер, но для нее не было средства передвижения лучше. Веспа была удобной, легкой и такой приятной на ощупь и управление, что не вызывала ни малейших сомнений.
Шарли паркуется, слезает и идет к дому, чувствуя, как сердце колотится в груди, будто бы бешеное, и пытается успокоить свои и без того расшатанные нервы.
Если он выгонит меня, я, - думает, поднимаясь к нему, Шарли, - убью его. Или себя. Или не знаю!
Комком в горле застревает паника, она подходит к двери, потом резко разворачивается и идет обратно, но одергивает себя из-за столь дурацкого поведения. Шарли Матисс двадцать пять лет, не семнадцать, следовательно, такие глупые поступки больше не оправдываются, и, коль она пришла, то нужно уже постучать.
А потому Шарли стучит. Стучит и застывает на месте, уверенная, что вот-вот и потеряет сознание или точно убежит обратно к скутеру, чтобы уехать и дальше предаваться самоуничижению.
- Ну здравствуй, - срывается с ее губ, когда дверь, наконец, открывается, - я снова здесь.
Приятнейшая встреча, не так ли?