amy lynn
эми линн
▴ ▴ ▴

léa seydoux
▴ ▴ ▴

▴ ▴ ▴

у эми линн улыбка мирной овечки: именно так о ней говорит каждый, кто знает девчонку хоть сколько-нибудь. будь то день, месяц или же всю ее жизнь. эми линн - порядковая дочь порядковой семьи, где, правда, немного подкачал отец: спился и умер на пятнадцатом году ее жизни. у эми линн мать - прачка - взрослая женщина с сильными руками, готовая этими же самыми руками в нужный момент кому-нибудь передавить горло.
эми линн ходит в церковь каждое воскресенье, носит на шее тоненькую серебряную цепочку с таким же серебряным крестиком, знает библию почти наизусть и не верит в бога уже несколько лет.
иногда она закрывает глаза и представляет, как оказывается где-нибудь далеко-далеко - каждая девочка в ее возрасте думает об это, только в ее мечтах всегда ее же мать оказывается лежащей с разбитой вдребезги головой на холодной плитке в ванной комнате.
эми ее ненавидит, презирает и мечтает ее же руками ее убить.
но это только тогда, когда ссоры оказываются слишком громкими, накрывают ее с головой и мешают спокойно жить. в иных случаях - все просто отлично. да, иначе никак.

я помню, как увидел ее в первый раз. она стояла под крышей маленького магазина, смотрела вверх, на небо, и ждала, пока пройдет дождь. ее волосы растрепались, а губы были игриво изогнуты. молодой человек рядом отчаянно пытался привлечь ее внимание, и это вроде как у него даже получалось, но эми /в то время я еще не знал, как ее зовут/ все равно будто бы смотрела сквозь. тогда еще никто из нас не знал, что для эми линн не видеть собственного собеседника проще простого.
она выросла в семье прачки и бывшего фармацевта: удивительно легко вылететь с работы, если вдруг подсаживаешься на разного рода таблетки и умудряешься прихватить с собой несколько видов ядов. отец эми - гарри линн - страстно любил все неизведанное, и почему-то самым неизведанным в его жизни были не собственные жена и дочь, а способы убийства других.
помнится, эми тревожно начинала оглядываться и тянулась к бокалу с водой слишком часто, когда отец начинал шутить, каким именно образом он сможет лишить жизни их семью. и ее мать - суровая маргарет - слишком шумно для женщины хохотала. эми про себя всегда произносила "гоготала", - ибо именно на это больше всего и был ее смех похож. наверное, в эти секунды тревожных и напряженных ужинов, когда отец слишком часто тянулся к бутылке, а мать все чаще повышала свой голос и будто бы деградировала как женщина, эми решила, что ни за что в своей жизни не будет такой.
ей слишком сильно нравились накрахмаленные платьица, кокетливые взгляды и те таланты, дарованные только настоящим хрупким девочкам. разве можно было их так безбожно и безжалостно растрачивать, как делала это ее мать?
и разве можно было пытаться спрятаться от жизни в стеклянной бутылке?
эми считала, что прятаться нужно только под кровать.
но мы вернемся к той ночи: эми, тот парень и я, наблюдавший за ними из магазина напротив. она поправляет свое белое платье, его воротник рубашки и что-то бросает через свое плечо, собираясь уходить. сначала его рука дергается за ней, но останавливается на половине пути : все от того, что она, милая и улыбчивая эми, бросает на него взгляд. один взгляд, но полный равнодушия и безразличия. эми плевать, кто будет ее касаться, если он ей хоть мало-мальски нравится, если к тому обязываются обстоятельства или у нее появляется непреодолимое желание. сейчас - время, пожалуй, самое неподходящее. и дело не только в сексе: дело в том, что ей не хотелось, чтобы притрагивался он.
парень замирает, замолкает и отступает.
эми победоносно поднимает свою голову и бросается вперед, навстречу ветру и каплям дождя, потому что выигрыш оказался в ее руках: и плевать, что это не имеет, по сути, никакого значения. я хочу пойти следом за ней, но, как и другой молодой человек, застываю на месте. эми этого точно не поймет.
позже, конечно, я узнаю, что эми всю жизнь проучилась в обычной школе, параллельно посещая воскресную церковную, часто молилась богу, внимательно слушала каждое мамино слово и мечтала стать врачом, совсем не аптекарем. у нее был и отличные отношения с дядей, который вскоре уехал из города, еще лучшие - со своими одноклассниками, почти со всеми. иногда они снова договаривались встретиться в каком-нибудь баре или парке, чтобы погулять, обсудить дела и понять, кто большего достиг.
эми не пошла ни в колледж, ни куда-либо еще, решив, что помощь матери будет важнее. тем более, знаете, есть такие девушки, которые получают образование только ради того, чтобы после удачнее выйти замуж? определенно, эми одна из них.
она ни разу не ломала себе ноги, руки или какие-нибудь кости, не падала с велосипеда, не бывала на море. судьба эми двигалась тихо и размеренно, ничего не меняя в самой себе, предпочитая оставаться никчемной.
в жизни эми линн не происходило ровным счетом ничего, не считая, конечно, выпускного класса. последний год обучения - это классика жанра.
для эми линн поворотным оказался расти финч.
расти финч, жизнь которому испоганила эми.

а эми всегда знает, как нужно улыбнуться, чтобы понравиться новому человеку. старому, впрочем, тоже. есть такой тип людей, умудряющийся каким-то таинственным и непонятным чудом, удовлетворить потребности каждого: что физически, что морально. хождение в церковь каждое воскресение на девственность эми не влияет - великому боже этого уже не вернуть.
эми этого и не желает.
она послушно выгибается на маленькой несвежей постели мистера n, проговаривая под себя все математические формулы, приходящие в голову. считает трещинки на потолке, разглаживает складки помятого белья - мистер n сзади, от его рук снова останутся пятна.
пятна.
эми воспринимают синяки именно за них. если постараться, то можно вывести, подобно тому, как мать выводит грязь с вещей в прачечной. если постараться еще больше, то можно просто перестать обращать внимание. главное, конечно, чтобы никто из родителей или одноклассников не увидел: сплетни в их маленьком городке разносятся слишком быстро, а у младшей линн слишком хорошая и чистая для этого репутация.
эми любит слово "чистое", потому что сама с ним соотнестись не может.
еще эми любит, что взрослый учитель по имени мистер n ее так сильно хочет. его самого - нет. еще сильнее - тоненькое золотое кольцо с таким же маленьким, как и его постель для обычного человека, рубином, но зато только оно ее и ничье больше. матери эми сказала, что нашла его недалеко от дома и решила забрать себе, потому что если боже послал, то без сомнения нужно брать.
боже обычно говорит, что нужно вернуть все своему владельцу, но матери эми слишком хорошо умеет врать.
впрочем, вся эта картина с помятым номером и маленькой постелью - картина из прошлого, потому что мистер n уволили из их школы за роман с учеником /не с эми, слава богу/ несколько лет назад, после линн на него даже не смотрела.
в конце концов, любить ее начал не только он.

когда в церковной школе их просят написать, чем для каждого является тот или иной смертный грех, эми складывает маленькую бумажку и прячет ее в карман юбки, потому что если кто-нибудь увидит ее настоящие ответы, то тотчас посадит под домашний арест, нажалуется ее матери и просто отдаст в монастырь. монастырь - это, наверное, очень даже хорошее и благородное место, но эми, так сильно любящая мужское внимание, категорически от этого отказывается.
отказывается, складывает бумаженцию четыре раза ровно, а потом достает новую, чтобы совершенным каллиграфическим почерком вывести правильные ответы, нужные в школе. нужные матери. нужные ныне покойному отцу.
но клочок у нее остается, она приносит его домой, раскладывает и пальцами проглаживает складки. кончики листочка помялись, но эми старательно выпрямляет и их.
блуд - это заднее сиденье автомобиля. уверена, оно было создано только для этого.
чревоугодие - это заляпанная рубашка отца, которую невозможно уже отстирать.
гордыня - это проходить мимо нуждающихся и мыть свои руки, если всё же нищих коснулась.
зависть - искусанные губы от желания иметь ее туфли.
алчность - спрятанные от матери деньги.
уныние - это запертая дверь в ванной и долгий взгляд на ножницы.
и, наконец, гнев.
гнев - это мечты об узорах на чужом теле.

▴ ▴ ▴
▸ рокатански, епт.
▸ пробный пост.

гнев - это мечты об узорах на чужом теле.

иногда я закрываю свои глаза и вижу, как руки крепко держатся за маленькие маникюрные ножницы. как они мягко и почти нежно разрезают мамину кожу, как вдавливаются чуть сильнее, потому что меня почти бросает в жар, потому что пальцы начинают дрожать от того, что я, все-таки, это осмеливаюсь сделать; потому что я хочу глубже, хочу сильнее. хочу еще и еще. и еще. и еще. и еще. нескончаемо, безостановочно, настолько сильно, как никогда не хотела ничего раньше. я почти чувствую оргазм от того, как она трепыхается там, внизу, от ее безумных и расширившихся подобно жабьим глаз, от того, как она пытается что-то произнести, что-то выдавить из себя, но алая лента мешает ей это сделать. алая лента режет ей рот, от каждого ее движения. алая лента лишь сильнее впивается в кожу, такую же белоснежную, какой является и моя.
алое на белом - лучшее сочетание, придуманное этим миром.
мечты претворяются в жизнь.
жизни претворяется в мечты.
"for mummy with love"
а потом я открываю газа и понимаю, что сижу на отпевании в церкви, и батюшка такие мысли мне ни за что не простит.